Частное в туалете: %d1%81%d0%b5%d0%ba%d1%81 %d0%b2 %d1%82%d1%83%d0%b0%d0%bb%d0%b5%d1%82%d0%b5 %d1%87%d0%b0%d1%81%d1%82%d0%bd%d0%be%d0%b5 — 0 видео. Смотреть %d1%81%d0%b5%d0%ba%d1%81 %d0%b2 %d1%82%d1%83%d0%b0%d0%bb%d0%b5%d1%82%d0%b5 %d1%87%d0%b0%d1%81%d1%82%d0%bd%d0%be%d0%b5

• Закон об американцах-инвалидах (ADA)
• Правила доступности зданий и сооружений Закона об американцах-инвалидах (ADAAG)
• GSA PBS-P100 Стандарты обслуживания общественных зданий
• ICC IBC Международный строительный кодекс
• ICC IgCC Международный кодекс экологического строительства

Дополнительные ресурсы

Публикации

• Стандарты архитектурной графики, 12-е издание Американского института архитекторов, Деннис Дж. Холл. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: John Wiley & Sons, Inc., 2016.
.
• Техническое руководство по плате доступа США, глава 6, туалетные комнаты

Частная жизнь общественных туалетов

Здоровье

Как психология, гендерные роли и дизайн объясняют особенности нашего поведения в киосках по всему миру

16 апреля 2014 г.

Когда Опра Уинфри входила в состав жюри присяжных в Чикаго в 2004 году, она не могла пойти в ванную, примыкающую к комнате для присяжных, если ее коллеги присяжные не пели, чтобы заглушить шум. Одной из песен, которые они пели, была Кумбая.

Когда Алексис Санчес воспользовалась ванной комнатой в общежитии колледжа, она взяла с собой свой iPod.

«Я бы взорвала его, — говорит она. «Я бы сыграл Д. А. Н. К. Э. ‘ от Justice и немного песни Maroon 5.

Санчес, сейчас 22-летняя веб-программистка для Tampa Bay Times , с тех пор отказалась от своего плейлиста с какашками, но все еще очень беспокоится о том, чтобы пользоваться общественными туалетами — как для первого, так и для второго. «Это определенно проблема, — говорит она. «Это влияет на мою жизнь».

Многие люди, такие как Опра и Алексис, в той или иной степени боятся ходить в туалет в присутствии других. Парурез, или «застенчивость мочиться», классифицируется как социальное тревожное расстройство в DSM-V, диагностическом руководстве Американской психиатрической ассоциации. Это своего рода боязнь производительности, боязнь быть объектом пристального внимания других, пока вы идете.

По словам Стива Сойфера, заведующего кафедрой социальной работы Университета Мемфиса и генерального директора Международной ассоциации паруреза, около 20 миллионов человек в США в той или иной степени страдают парурезом (220 миллионов во всем мире).

«В крайней форме люди становятся агорафобами, — говорит Сойфер. «Я знаю людей, которые никогда не встречались и никогда не женились. Я знаю одного парня, у которого была степень магистра, и он разносил газеты по вечерам, поэтому он точно знал, где находится безопасная ванная [если ему нужно было идти на работу]».

В IPA также есть термин для обозначения «застенчивости какать»: паркопрез. Но, по словам Сойфера, это не признано с медицинской точки зрения, и для большинства людей это не проблема. Относительная редкость дефекации означает, что люди обычно могут рассчитать время для них, когда они находятся в ванной, что делает их удобными. В редких случаях, например, в ванных комнатах общежития, у таких людей, как Санчес, может не быть такой возможности.

Сойфер мало занимается паркорезом — он говорит, что редко видел кого-то, у кого одновременно паререз и парурез. «Люди называют меня доктором Пи, и я говорю им, что тоже не хочу быть доктором Пупом», — говорит он. «Это слишком много.»

*  *  *

Даже для остальных из нас, кто не страдает клинической степенью тревожности, общественный туалет — это место с укоренившимися привычками и социальными ритуалами — оставлять место возле писсуара, избегать разговоров даже с людьми знаете, с этим мы все сталкивались если не каждый день в офисе, то в других местах, в ресторанах, бейсбольных стадионах и аэропортах. Общественное неловко сталкивается с личным в ванной, как нигде больше, и уникальное поведение, которое мы демонстрируем, проистекает из сложной психологической смеси стыда, самосознания, дизайна и гендерных ролей. Однако, если вы уварите это рагу, оно сведется к границам — киоскам и разделителям, которые физически разделяют нас, и социальным границам, которые мы создаем своим поведением, когда этого кажется недостаточно.

В культуре, которая становится все более сексуально-позитивной, кажется, что проблемы с туалетом — это последнее, о чем большинство людей неохотно говорят. Серьезные попытки исследовать поведение или дизайн ванной были предприняты всего несколькими людьми, которые пожелали нарушить табу. Один из них, Ник Хаслам, автор книги «Психология в ванной», , объясняет, что мы привязываем «стыд и тайну» к ванной с самого раннего возраста, и что отчасти это эволюционно.

«Отчасти это, безусловно, связано с тем, что нас с раннего возраста приучают контролировать выделение и учат, что неспособность контролировать смущает и унизительна», — сказал он мне по электронной почте. «И с раннего возраста мы узнаём, что выделение — это то, что вы делаете самостоятельно, за закрытыми дверями… Другая причина табу, возможно, — полностью адаптивное и эволюционировавшее отвращение к телесным отходам, которое связано с болезнями и заражением. По этой причине в какой-то степени всегда будет некоторая тревога и отвращение, связанные с экскрементами».

Но он также отмечает, что разговоры о проблемах с туалетом не всегда были этим табу. Если мы говорили об этом раньше, мы можем поговорить об этом снова, и в разговоре, возможно, найти способы облегчить некоторые из тревог, которые люди испытывают в общественных туалетах, и уменьшить потребность в том, чтобы мы были столь бдительны в отношении контроля за своим поведением.

*  *  *

До 1800-х годов мало кто ожидал уединения при пользовании ванной комнатой. Экономическое процветание и религиозные представления о скромности сделали стремление к личному пространству, в котором можно заниматься своими делами, стало более распространенным. Сегодня большинство людей, живущих в развитых странах, ожидают уединения в ванной комнате. Как это ни парадоксально, большинство ванных комнат за пределами частных домов предназначены для одновременного пребывания нескольких человек.

В своей книге 1976 года « Ванная, » Александр Кира писал: «Большинство наших чувств к телу, сексу, ликвидации, неприкосновенности частной жизни и чистоте преувеличены в этом контексте «публичности», ибо факт публичности, с его неизбежные территориальные нарушения и потеря конфиденциальности усиливают наши опасения».

Размытая грань между общественным и личным стала очевидной в скульптуре итальянской художницы Моники Бонвичини 2003 года «Не пропустите ни секунды» — полезном общественном туалете, заключенном в одностороннее стекло, установленном возле лондонской галереи Тейт Британия. . Прохожие не могли видеть внутрь, но человек, пользующийся туалетом, мог видеть наружу.

Кира объясняет, что нам нужны два вида конфиденциальности: «конфиденциальность для» и «конфиденциальность от». Мы хотим конфиденциальности для нашего собственного устранения и конфиденциальности от других людей, которые делают свои собственные.

«Посещение туалета очень личное и обычно происходит за кулисами жизни», — говорит Харви Молотч, профессор социологии и городских исследований в Нью-Йоркском университете и соредактор журнала «Туалет: общественные туалеты и политика совместного использования». «У вас есть это действительно жесткое напряжение между общественным и частным, которое, я думаю, не существует больше нигде. Это хлопотно, это нужно как-то урегулировать».

Обычно в США устраивают металлические перегородки, которые, по словам Молоча, «просто сделаны из самого хлипкого дерьма». Это, конечно, только для киосков — мужские писсуары обычно имеют еще менее существенные перегородки, если они вообще разделены. Очевидно, что эти физические границы, хотя они и могут защитить вас от того, что вас увидят (а могут и не защитить полностью, если в дверях стойла есть щели), не защищают вас от того, чтобы вас услышали или обоняли.

Поскольку одних только физических границ для большинства из нас недостаточно, мы должны укреплять их своим поведением. А 19В исследовании 85 под названием «Между тем за кулисами: общественные туалеты и порядок взаимодействия» отмечается, что «не физические границы сами по себе определяют пространство как киоск, а поведенческое отношение к таким границам».

Вот почему разговор обычно прекращается, как только вы входите в кабинку (а если и осмеливаетесь заговорить, то обычно с другом, а не с незнакомцем), почему мы говорим «Извините» и быстро уходим, если случайно открываем занятую кабинку, почему мы вежливо игнорируем любые звуки или запахи, исходящие из ближайших прилавков, — потому что мы хотим, чтобы другие делали то же самое для нас. Это общепринятые правила поведения, но ситуация в мужских и женских туалетах сильно различается.

*  *  *

С точки зрения биологии мужчинам и женщинам не нужны отдельные ванные комнаты — они пользуются ими по одним и тем же причинам. Хотя есть несколько функциональных отличий — многие мужчины предпочитают мочиться стоя, женщинам нужны емкости для выбрасывания тампонов и прокладок — нетрудно представить ванную комнату для мужчин и женщин, которая, по крайней мере теоретически, подойдет всем. На самом деле, укоренившееся чувство скромности по поводу сокрытия своего тела от противоположного пола может помешать успеху такой ванной, но многие общественные туалеты, предназначенные для одного пользователя, уже являются унисекс. Как отмечал известный социолог Эрвинг Гоффман в своей книге «1977 эссе «Между полами» , « функционирование органов, дифференцированных по половому признаку, но в этом функционировании нет ничего, что биологически рекомендовало бы сегрегацию; , аранжировка полностью зависит от культуры».

Это культурно принятое разделение создает уникальные пространства для мужчин и женщин. Возможно, нет другой арены, которая так резко усиливает гендерное разделение и различие.

«Общественные туалеты… часто воплощают наиболее буквальное и укоренившееся социальное разделение — разделение людей на два неизменных пола», — пишет Рут Баркан, старший преподаватель кафедры гендерных и культурных исследований Сиднейского университета, в своей главе, посвященной Туалет. «Эта форма сегрегации одновременно чрезвычайно натурализована и строго контролируется, это самая само собой разумеющаяся социальная категоризация и наиболее жестко регулируемая».

Характер этих однополых пространств влияет на отношение мужчин и женщин к пользованию туалетом, а также на их поведение в нем.

По словам Сары Мур, старшего преподавателя Центра криминологии и социологии Лондонского университета Ройал Холлоуэй, такое соглашение работает в пользу женщин. В ванной люди свободны от типичной гендерной иерархии общественной сферы совместного обучения, в которой мужчины находятся на вершине.

«Это проливает свет на то, что значит для мужчин и женщин находиться исключительно в компании представителей своего пола», — сказал мне Мур в электронном письме. «Для женщин это часто освобождает; у мужчин это часто вызывает беспокойство».

В исследовании, опубликованном в British Journal of Criminology в 2012 году, Мур вместе с Саймоном Бризом наблюдали за 20 общественными туалетами в Лондоне и Бристоле и брали интервью у мужчин и женщин, которые ими пользовались. Она обнаружила, что, хотя у обоих полов было много жалоб, женщины больше жаловались на чистоту и качество помещений, чем на других жильцов. В целом они были более расслабленными и общительными, болтали с незнакомцами в очереди, приглядывали друг за другом, делились косметикой.

Мужчины, напротив, были на взводе. Мур заходит так далеко в своем исследовании, что для мужчин общественные туалеты — это «кошмарные места». Тревога, о которой они сообщали, была связана с «наблюдением» — за тем, как за ними наблюдают другие мужчины, или за тем, что они воспринимаются как наблюдающие за другими мужчинами, — и что это наблюдение было связано с возможностью сексуального насилия.

Теория, которую излагает Мур, заключается в том, что на публике гендерная иерархия делает женщин теми, за кем наблюдают (так сказать, под «мужским взглядом»). Но в ванной, за исключением женщин, мужчины беспокоятся о том, чтобы стать объектом взгляда другого мужчины, чувство, с которым они не часто сталкиваются в других местах. Это может вызвать у них страх, даже если реальной угрозы нет.

«Многие мужчины, с которыми мы беседовали, чувствовали, что они подверглись скрытому насилию (такие вещи, как странные и чрезмерно долгие взгляды, которые, по их мнению, предвещали сексуальное насилие)», — говорит Мур. «Конечно, это может быть просто восприятие. Как только мы начинаем чувствовать себя неуверенно в пространстве, мы, возможно, с большей вероятностью видим опасность в ситуации, которая на самом деле была совершенно прекрасной. Вот что я думаю: угроза сексуального насилия в мужских общественных туалетах на самом деле минимальна; именно природа этой угрозы — не только безопасности мужчин, но и их чувству мужественности — вызывает чувство беспокойства».

И из этого беспокойства рождается знаменитое правило писсуара.

*  *  *

Хорошо известно, даже среди женщин, которым никогда не приходилось пользоваться писсуаром, что мужчины не должны пользоваться писсуаром непосредственно рядом с кем-то еще. (Некоторые женщины, с которыми я говорил, говорили, что предпочитают иметь пустую кабинку в качестве буфера между собой и другими, но в мужских туалетах это гораздо более строгая норма.) совершенно одинокого человека в творчестве Сартра».

Уязвимость и незащищенность от использования писсуара, по-видимому, создают потребность в дополнительных социальных границах вместо даже «ненадежных» физических. Известное, хотя и сомнительное с этической точки зрения исследование 1976 года показало, что вторжение в этот общественно согласованный пузырь личного пространства значительно затрудняет для мужчин возможность мочиться. Чтобы обнаружить это, один исследователь спрятался в туалетной кабинке и наблюдал за мужчинами у писсуаров через перископ, отсчитывая время «задержки и настойчивости» мочеиспускания, когда сообщник входил в ванную и становился прямо рядом или убирал один писсуар у ничего не подозревающего участника. . Чем ближе был сообщник, тем дольше мужчина мог уйти, и тем меньше времени он мочился в целом. Смог бы он вообще пойти, если бы знал, что кто-то шпионит за ним через перископ, никто не может сказать.

Придуманный Гоффманом термин «гражданская невнимательность» — это научный способ описать, как мужчины часто обращаются друг с другом у писсуара и как люди вообще обращаются с незнакомцами в ванной. В то время как один человек может признать другого взглядом, он тут же отводит свое внимание. Как говорится в исследовании 1985 года, «через этот краткий паттерн визуального взаимодействия люди одновременно признают присутствие друг друга и, сразу после этого, право друг друга на то, чтобы его оставили в покое». Когда обстоятельства вынуждают использовать соседние писсуары, это гражданское невнимание доходит до того, что в исследовании называется «обращением без личности», когда кто-то просто обращается со своим соседом так, как будто он не существует.

Философ-экзистенциалист Жан-Поль Сартр в своей книге Бытие и ничто, писал о самосознании, которое может возникнуть, когда человек чувствует, что за ним наблюдают: не то что там есть кто-то там ; дело в том, что я уязвим, что у меня есть тело, которому можно причинить боль… короче говоря, меня видят».

В ванной ощущение, что вас видят, может сделать вас слишком застенчивым, чтобы пойти. Общественный договор не смотреть друг на друга, относиться друг к другу как к объектам может помочь смягчить это. Как пишет Мур в своем исследовании: «Туалетный этикет требует, чтобы человек занял позицию, очень похожую на позицию совершенно одинокого человека в произведениях Сартра».

Правило писсуара и его навязчивая идея не смотреть могут быть поведенческими ограничениями, предназначенными для повышения комфорта и чувства уединения посетителей туалета, но они также попахивают гомофобией, особенно если учесть вывод Мура о том, что многие мужчины беспокоятся о сексуальном насилии в ванная комната. Нолан Фини, мой бывший коллега, выразил недовольство коннотациями правила мочеиспускания.

«Что здесь подразумевается?» он спросил. «Эти парни не собираются уважать частную жизнь друг друга? Эта близость заставляет людей украдкой взглянуть? Некоторые люди стесняются мочиться, и это вполне понятно, но вывод из неформального правила пространства для писсуара часто заключается не в том, что некоторые чуваки любят свое пространство, а в том, что некоторым чувакам — особенно гомосексуальным чувакам — нельзя доверять. ».

Мур говорит, что некоторые из ответов, которые она получила в своем исследовании, были гомофобными, но, как правило, это было не потому, что они боялись других геев, а потому, что сами мужчины хотели «подтвердить, что они не геи».

Молотч добавляет, что «гомофобия, безусловно, играет роль и помогает сделать ситуацию очень напряженной».

Общественные туалеты также часто чреваты напряжением для трансгендеров, которые, если они хотят воспользоваться туалетом, предназначенным для их истинного пола, могут подвергнуться издевательствам или насмешкам за это. Но использование туалета их пола при рождении также вызывает стресс. Школа в Таиланде решила эту проблему, предложив учащимся «транссексуальный туалет», и гендерно-нейтральные ванные комнаты становятся все более распространенными как способ решения этой проблемы — даже предусмотренные законом для всех новых или отремонтированных зданий в Филадельфии.

Одноместные туалеты — еще один способ снять напряжение в туалете для ЛГБТ-сообщества, а также для паруретиков, которым социальных ритуалов недостаточно, чтобы снять тревогу.

«Ничто не доставляет мне большего счастья, когда я захожу в место, где есть только одна ванная комната», — говорит Санчес. «Никакого стресса, я могу просто расслабиться. Это как спа».

*  *  *

Впервые Санчес столкнулась со своим страхом какать на публике, когда посещала летнюю программу в колледже Филадельфии в старшей школе, и у нее не было другого выбора, кроме как воспользоваться стандартной ванной в общежитии.

«Меня заставили покакать, пока другие девушки принимали душ», — говорит она. «Наверное, четыре дня я просто отказывался какать, что явно вредно для здоровья. И я, видимо, не один такой. Еще одну девушку из моей программы отправили в больницу, потому что она семь дней не выпускала содержимое толстой кишки».

Вот почему она разработала свою стратегию iPod, которую принесла в колледж. Она говорит, что этот травмирующий опыт заставил ее бояться мочиться и в общественных туалетах, тогда как раньше она была в порядке с этим.

Теперь на рабочем месте у нее новые стратегии.

«Я вхожу, сразу сканирую каждую дверь», — говорит она. «Я оцениваю ситуацию и, если там никого нет, начинаю бежать. Я сажусь и тут же ору на себя: «Давай, давай, давай, ты можешь, гоооооо!»

Но если кто-то войдет до того, как она сможет пописать, все кончено.

«Я называю это неудачным запуском», — говорит она. В этом случае она либо будет ждать, пока человек уйдет, либо сделает вид, что уже закончила, смоется, вымоет руки и уйдет.

Сойфер видел подобные стратегии у паруретиков, с которыми он работал. «Есть всевозможные рутины, мы все их разработали», — говорит он. «Одним из классических правил является то, что если вы заходите за кем-то, вы моете руки, пока они не уйдут».

Сойфер проводит семинары по выходным для паруретиков, используя систему «напарников», чтобы им было комфортно общаться с кем-то поблизости. В течение выходных их назначенный партнер будет становиться все ближе и ближе к ним, и выходные часто заканчиваются походом в общественный туалет с высокой посещаемостью, например, в бейсбольный парк. Эта десенсибилизация может очень помочь.

«Моя мама всегда шутила: «Когда ты забеременеешь, ты преодолеешь эти страхи перед туалетом», — говорит Санчес. «Тебе все равно, что люди слушают тебя, потому что тебе придется очень сильно писать». чай на мини-кухне. «Я пил так много чая, и мне так часто приходилось ходить в туалет, и это было так срочно, что мне было все равно».

Хотя, в зависимости от выраженности чьего-то паруреза, он может никогда не чувствовать себя комфортно в общественном туалете, дизайн может помочь. Я часто слышу жалобы (не только от паруретиков) на то, что двери американских стойл не доходят от пола до потолка, как многие европейские. По словам Сойфера, очень помогают более прочные перегородки для писсуаров.

«Мои любимые общественные туалеты — это кинотеатры, бары и очень шумные рестораны, — говорит Санчес. «В кинотеатре всегда около 1000 человек в туалете, так что никто не знает, какой поток мой. В барах всегда играет музыка, так что это отменяет мой стрим».

Япония нашла инновационный способ решения проблемы шума в виде устройства под названием Otohime или «Принцесса звука». Он воспроизводит звук смыва унитаза, чтобы замаскировать любые звуки, которые может издавать человек, в качестве альтернативы явно популярной практике постоянного смыва унитаза, чтобы скрыть свои звуки. Sound Princess устанавливается на стену в некоторых японских ванных комнатах (в основном женских), а также доступна для покупки портативная версия.

К сожалению, Молотх говорит, что, несмотря на положительное влияние дизайна на уровень комфорта людей в ванной комнате, об этом редко задумываются.

«Я был членом многих комитетов по строительству крупных университетских зданий, и меньше всего говорили об общественном туалете», — говорит он. «Если бы кто-то поднял этот вопрос, это вызвало бы смех… В архитектурных фирмах человек самого низкого ранга проектирует ванную».

Это нежелание серьезно обсуждать дизайн общественных туалетов может задушить инновации и привести к относительно однородным ванным комнатам, которые мы видим в большинстве зданий, которые, по словам Молоча, «выглядят как все то же самое из Staples». И, как мы видели, многие аспекты обычного американского общественного туалета могут усугубить тревогу людей.

Барбара Пеннер, старший преподаватель истории архитектуры в Университетском колледже Лондона, написала эссе для туалета под редакцией Молоча, в котором описала, как табу на ванную притупило и научную работу.

«Отказ открыто обсуждать реалии использования туалета может иметь предсказуемые и разрушительные последствия для местных экосистем, здоровья и уровня жизни в развивающихся странах», — пишет Пеннер. «Но… мы в так называемых цивилизованных странах тоже страдаем от такого зашоренного подхода».

*  *  *

Несмотря на нашу эволюцию как цивилизованных людей, которые могут отправлять космические корабли на Марс и созерцать природу нашего собственного существования, нам всем все равно приходится гадить. И все же это то, чего почти все стыдятся и вызывают отвращение. Популярная японская детская книга «Все какают» (которая завоевала популярность в США, несмотря на это табу) предлагает уравнительное послание для детей, впервые пользующихся туалетом. Но это сообщение, похоже, не то, что мы усваиваем во взрослом возрасте. Это потому, что, как пишет Хаслам в своей книге , «дефекация и мочеиспускание… это процессы, которые напоминают нам о нашей животной природе и нашей уязвимости перед смертью и разложением».

«По крайней мере, согласно одной психологической теории (теории, называемой «управление террором»), люди чувствуют угрозу, когда им напоминают о собственной смертности, — говорит Хаслам. «Теоретически, по крайней мере, признаки нашей «сотворенности» (по сути, то, как мы похожи на других животных) напоминают нам о нашей смертности, и чтобы защитить себя от этого осознания, мы вкладываем средства в культуру и цивилизацию (т. е. наши уникальные человеческие качества) ».

Границы ванной комнаты также помогают нам отделять эти процессы создания от нашего публичного «я». Это не значит, что таких мер достаточно, чтобы избавить нас от смущения. Хотя другие могут игнорировать то, что происходит в нашем стойле, мы знаем, что они знают, и они знают, что мы знаем, что они знают, и т. д. В качестве извинения «обидчик может предложить тонкую самоуничижительную демонстрацию в качестве защитной меры, чтобы сохранить лицо». », — говорится в исследовании 1985 года, например, с выражением отвращения на лице или даже самоуничижительной шуткой, если вы знаете других обитателей туалета.

«Посредством такого тонкого самоуничижения обидчики метафорически расщепляют себя на две части: священное «я», которое возлагает вину, и заслуживающее порицания животное «я», — говорится в исследовании.

Мы ресакрализируем свое тело (и, знаете ли, защищаем от микробов) после этих «грязных» поступков, моем руки, и строго осуждаем тех, кто этого не делает. Хотя в опросе 2013 года 70% американцев признались, что просто моют руки без мыла. Ожидания относительно нашего «священного я» здесь могут быть несколько оторваны от реальности.

Даже слово «ванная» является санитарным термином. На самом деле никто не моется в общественных туалетах. (Ну, может быть, на остановках для отдыха во время поездок на автобусе Greyhound по пересеченной местности.) «Туалет» — еще один термин, который отказывается описать то, к чему он относится. (Мой папа с юмором говорил, что ему нужно «отдохнуть» всякий раз, когда он идет в ванную.) То же самое с «дамской комнатой», «туалетом», «можно», «туалетом» и «маленькими мальчиками/девочками». ‘ номер.» Возможно, единственное прозвище для ванной, которое на самом деле относится к ее функции, — «дерьмо». (Это также относится к сантехнику Томасу Крэпперу, который помог популяризировать туалет со смывом.) И Лесли Ноуп из Парки и зоны отдыха. Предпочтительный термин — «дворец гения». Ни то, ни другое вы (вероятно) не сказали бы своему начальнику или в любой ситуации, в которой вы надеетесь, что вас воспримут всерьез. Неприлично, непрофессионально признавать, что ты делаешь в ванной, даже если все остальные делают то же самое.

Взаимодействие с нашим животным «я» означает отказ от нашего публичного лица, которое мы должны затем надеть обратно, когда выходим из стойла. Поэтому мы смотрим на себя в зеркало, прежде чем выйти из ванной. Кажется, эта проверка внешнего вида почти всегда происходит на выходе из ванной, а не на входе. Это шанс перезагрузиться, прежде чем вернуться в место, где публичное является только публичным, а не сталкивается с личным неуклюжими неудобными способами. Молоч отмечает, что мужчинам менее комфортно выполнять эту проверку открыто, а отсутствие возможности «восстановить» свое публичное лицо может способствовать беспокойству в туалете.

«Мужчин не должно заботить их косметический вид, поэтому мужчина должен пройти мимо зеркала и поправить прическу или воротник, не привлекая внимания к тому факту, что он это делает», — говорит он. «Это очень смешно. У них очень специфическая хореография. Они выходят из ванной, зеркала там, и, не сбавляя шага, они мельком видят себя и тянут руку к своим волосам, чтобы поправить их».

Исследование, проведенное в 1985 году, объясняет, что ванная комната является идеальным местом для корректировки нашего внешнего вида, потому что, хотя она все еще является полуобщественной, она считается «закулисьем» жизни. Например, поправляя прическу или макияж за столиком в ресторане, мы отвлекаемся от того, что происходит вокруг нас — мы хотим, чтобы наше публичное лицо было уравновешенным и готовым.

«Большая часть того, что мы делаем в общественных туалетах, — это то, что мы не должны делать где-либо еще, но должны делать где-то», — говорится в исследовании.

В самом деле, хотя уникальная природа ванной комнаты может вызывать тревогу, поведенческое отношение к пространству и его акцент на уединение также могут сделать ее безопасным местом, где можно отказаться от публичности и заняться такими уязвимыми вещами, как, например, поправить лицо. Или плакать.

Как только вы заявили права на кабинку в туалете, другие обычно уважают это требование, используя все описанные выше поведенческие ритуалы. Согласно исследованию, это превращает стойло в «частное, хотя и временное, убежище занимающего его лица от требований общественной жизни». Благодаря этому ванная кажется самым безопасным местом, где можно поплакать или проработать другие эмоции, которые нежелательно выставлять напоказ, когда нет возможности вернуться домой.

Общественные туалеты могут быть местом комфорта или беспокойства, местом, где женщины могут расслабиться, где мужчины чувствуют страх или где люди, не входящие в гендерную бинарность, чувствуют себя осужденными и неудобными. Но все социальные ритуалы и стратегии по спасению лица часто представляют собой изоленту, закрывающую дыру, которую мы могли бы более эффективно залатать, если бы мы были готовы говорить о ванной достаточно долго, чтобы вводить новшества.

«Суть в том, что мы пуританское общество, — говорит Сойфер о США.